201
О СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВЛАСТИ
кистами 91 и марксистами в 60-х годах спор шел вовсе не о том, следует ли «только» в «мирных, терпимых» (Мартов, с. 10, № 1 «Жизни») организациях искать «элементов для возрождения партийного бытия». Мартов это прекрасно знает и напрасно пытается ввести читателей в заблуждение. Оба эти спора велись не о «возрождении» рабочей партии, ибо нельзя было тогда и спорить о возрождении того, чего до тех пор не было вовсе. Оба спора велись именно о том, нужна ли вообще рабочая партия, опирающаяся на рабочее движение, классовая партия. Именно это отрицали и Виллих, и бланкисты 60-х годов, как прекрасно знает Мартов, напрасно пытающийся разговорами о том, что теперь бесспорно, заслонить то, что теперь спорно. Не только в 50-х и в 60-х годах Маркс не стоял никогда на той точке зрения, чтобы «только» в мирных и терпимых организациях искать элементов для возрождения или для рождения партийного бытия, а далее в конце 70-х годов, на неизмеримо более высокой ступени развития капитализма и развития буржуазной монархии, Маркс и Энгельс подняли беспощадную войну против немецких оппортунистов, ликвидировавших недавнее прошлое немецкого «партийного бытия», оплакивавших «крайности», говоривших о «более цивилизованных» формах движения («европеизации», на языке современных русских ликвидаторов), защищавших ту мысль, что «только» в «мирных и терпимых» организациях следует «искать элементов возрождения» и т. д.
«Резюмирую, - пишет Мартов. - Для теоретического обоснования и политического оправдания того, что сейчас делают оставшиеся верными марксизму меньшевики, вполне достаточно того факта, что современный режим представляет собой внутренне противоречивое сочетание абсолютизма с конституционализмом и что русский рабочий класс созрел для того, чтоб, подобно рабочим передовых стран Запада, ухватить этот режим за Ахиллесову пяту этих противоречий».
Этих слов Мартова («вполне достаточно») - вполне достаточно, чтобы и нам сделать свое резюме. «Вполне достаточным» находит Мартов то, что признают и кадеты, и часть октябристов. Именно «Речь» поставила
