372
В. И. ЛЕНИН
одним представителям буржуазии за другими, завязывая или пытаясь завязать политические сношения сначала с кадетами, потом с мирнообновленцами 143 и, наконец, с октябристами. Сначала Столыпина, как кандидата в министры, «предлагают» «общественным деятелям», т. е. вождям буржуазии, а потом Столыпин, уже как министр, в течение всей своей карьеры, делает «предложения» Муромцевым, Гейденам, Гучковым. Столыпин кончает свою карьеру (известно, что отставка Столыпина была уже предрешена), когда исчерпывается весь круг всяческих партий и оттенков буржуазии, которым можно было делать «предложения».
Вывод, следующий из этих фактов, ясен. Если кадеты и октябристы пререкаются теперь между собою насчет того, кто из них более холопски держался на переговорах о министрах или с министрами, Урусов или Гучков, Муромцев или Гейден, Милюков или Стахович и т. д., и т. п., то подобные пререкания мелки и служат только к отвлечению внимания публики от серьезного политического вопроса. А этот серьезный вопрос явно сводится к тому, чтобы понять условия и значение той особой эпохи в истории русского государственного строя, когда министры вынуждены были делать систематические «предложения» вождям буржуазии, когда министры могли находить хотя бы некоторую общую почву с этими вождями, общую почву для ведения и возобновления переговоров. Не то важно, кто хуже держался при этом, Карп или Сидор - важно то, что, во-1-х, старопомещичий класс не мог уже командовать без «предложений» вождям буржуазии; важно то, во-2-х, что нашлась общая почва для переговоров у дикого помещика и у буржуа, и почвой этой была контрреволюционность.
Столыпин не просто министр помещиков, переживших 1905 год; нет, это вместе с тем министр эпохи контрреволюционных настроений в буржуазии, которой помещики должны были делать предложения и могли их делать вследствие общей вражды к «пятому году». Эти настроения буржуазии - если даже говорить сейчас только о кадетах, о самой левой из «либеральных»
