227
И. И. СКВОРЦОВУ-СТЕПАНОВУ. 16 ДЕКАБРЯ 1909 г.
знаю, что марксист не должен ни «ручаться» за один из этих путей, ни связывать себя только с одним из них; я признаю, что политика Столыпина делает еще шаг вперед по
«прусскому» пути, и что на этом пути на известной ступени может наступить диалектический перелом, снимающий с очереди все надежды и виды на «американский» путь.
Но я утверждаю, что сейчас этот перелом, наверное, еще не наступил и что поэтому абсолютно недопустимо для марксиста, абсолютно неверно теоретически отказываться от
«классической» постановки вопроса. Вот в чем наши разногласия.
Теоретически они сводятся к двум, если я не ошибаюсь, главным пунктам: 1) Ваш
«союзник» В. Ильин должен быть уничтожен мной, чтобы оправдать мою позицию.
Другими словами, эта позиция противоречит итогам марксистского анализа предреволюционной экономики России. 2) «Классическая» постановка может и должна быть со- поставляема с аграрным оппортунизмом ревизионистов (Давида и К°), ибо нет никакой существенной, принципиальной, коренной разницы между постановкой вопроса об отношении рабочего к «мужичку» в России и в Германии.
Оба эти положения я считаю глубочайше неверными.
Ad 1) (Чтобы не касаться «тактики», отстраню мартыновский набег на Ильина 217 и перейду только к Вашей постановке теоретического вопроса.) Что доказывал и доказал Ильин? Что развитие аграрных отношений в России идет капиталистически и в помещичьем хозяйстве и в крестьянском, и вне и внутри «общины». Это раз. Что это развитие уже бесповоротно определило не иной путь развития, как капиталистический, не иную группировку классов, как капиталистическую. Это два.
Из-за этого был спор с народниками. Это надо было доказать. Это было доказано.
Это остается доказанным. Вопрос сейчас ставится (и движением 1905-1907 гг. поставлен) иной, дальнейший, предполагающий решение вопроса, Ильиным (и не им од- ним, конечно) решенного, но предполагающий не только это, а нечто большие,
