224
В. И. ЛЕНИН
378
Ю. Х. ЛУТОВИНОВУ
30/V.
т. Лутовинов!
Прочел Ваше письмо от 20/V и нахожусь под очень грустным впечатлением. Ожидал я, что в Берлине, отдохнув немного, поправившись от болезни, посмотрев «со стороны» (со стороны виднее) и подумав, Вы придете к ясным и точным выводам. Здесь у Вас было видно «настроение» недовольства. Настроение - нечто почти слепое, бессознательное, непродуманное. Ну вот, думаю, вместо настроения будут теперь ясные и точные выводы. Может быть, думал я, мы и разойдемся насчет этих выводов, но все же будут точные и ясные выводы одного из «основоположников» «оппозиции» (каким Вы сами в письме себя признаете).
Грустное впечатление от Вашего письма потому, что нет ни ясности, ни точности, а опять только темное настроение и в придачу «сильные слова».
Нельзя так.
Факты - Вы вспоминаете это сами - вещь упрямая. Ну вот, посмотрите, каковы же упомянутые у Вас факты. Перечислю все Ваши фактические указания:
1) ЦК железнодорожников составлен «из старых бюрократов».
Разве это факт? Имена? Я никого, кроме Рудзутака, не знаю, но знаю, что составляли заботливо. Ошибки могли быть. Надо их исправлять. А для этого надо их сначала указать точно, чтобы не было места темному настроению (и нередко прячущейся в этой темноте сплетне: сплетня любит темноту и безыменность).
Имен Вы не назвали. Фактов нет.
Рудзутак? Чем он не работник? «Физически изношен»? Найдите-ка у нас не изношенных. Из Туркестана его вернем, как только вылечим Иоффе и Сокольникова.
В чем же наша «фракционная тенденциозность»? В том, что во главе ЦК железнодорожников ставят
