363
К КРИТИКЕ ГЕГЕЛЕВСКОЙ ФИЛОСОФИИ ПРАВА
мают эти дела лучше делегирующих», и из этого опять-таки делается вывод, что депутаты не находятся к избирателям в отношении «уполномоченных».
Что они эти дела «лучше» понимают, а не «просто» понимают, — это Гегель может доказать только путём софизма. Можно было бы вывести это заключение только в том случае, если бы делегирующие имели возможность выбора: либо самим обсуждать и решать эти общие дела, либо же делегировать для этого определённых лиц, — т. е. именно в том случае, если бы делегирование, представительство, не являлось существенным моментом законодательной власти гражданского общества; между тем этот момент, как уже было указано, составляет своеобразную сущность законодательной власти в сконструированном Гегелем государстве.
Это — весьма показательный пример того, как Гегель полунамеренно отказывается от исследуемого предмета в его своеобразии и как он придаёт предмету в его ограниченном виде такой смысл, который противоположен этой ограниченности.
Действительное основание Гегель указывает только в конце. Депутаты гражданского общества конституируются в «собрание», и только это собрание составляет действительное политическое бытие и волю гражданского общества. Отрыв политического государства от гражданского общества проявляется как отрыв депутатов от делегирующих их. Общество только делегирует от себя те элементы, которые необходимы для его политического бытия.
Противоречие проявляется двояко:
1) Формально. Депутаты гражданского общества составляют общество, которое не связано в форме «наказа», поручения, с теми, кто делегировал их. Формально депутаты уполномочены, но как только им действительно предоставляются эти полномочия, они уже больше не уполномоченные. Они должны быть депутатами, но они не являются таковыми.
2) Материально. В отношении интересов, — об этом после. Здесь имеет место обратное. Депутаты уполномочены как представители всеобщих интересов, но в действительности они являются представителями особых интересов.
Характерно, что Гегель здесь рассматривает доверие как субстанцию делегирования, как субстанциальное отношение между делегирующими и депутатами. Доверие есть личное отношение. Об этом говорится дальше в добавлении:
«Представительство основано на доверии, но доверие есть нечто иное, чем тот факт, что я, как данное лицо, подаю свой голос. Решение по большинству голосов противоречит также тому принципу, согласно которому
