575
ПОЛОЖЕНИЕ АНГЛИИ. ТОМАС КАРЛЕЙЛЬ. «ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ»
лицемерно выступает перед обществом как приверженец такого мнения, которое, по крайней мере, считается терпимым, и доволен, если ему хотя бы изредка удаётся с глазу на глаз откровенно побеседовать с единомышленником.
Итак, образованные классы в Англии глухи ко всякому прогрессу, и лишь под натиском рабочего класса они несколько приходят в движение. Нельзя ожидать, чтобы ежедневная литературная пища этих одряхлевших образованных классов выглядела бы иначе, чем они сами. Вся фешенебельная литература вращается в заколдованном кругу и так же скучна и бесплодна, как и само пресыщенное и выдохшееся фешенебельное общество.
Когда «Жизнь Иисуса» Штрауса и слава о ней пересекли канал, то ни один благопристойный человек не осмелился перевести книгу, ни один видный издатель — напечатать её. Наконец, какой-то социалистический lecturer (для этого специального агитаторского термина не существует немецкого слова), т. е. человек самого нефешенебельного общественного положения, перевёл её, мелкий типограф, социалист, напечатал её отдельными выпусками, каждый ценой в пенни, и рабочие Манчестера, Бирмингема и Лондона оказались в Англии единственной читательской публикой для Штрауса.
Впрочем, если уж какая-либо одна из двух партий, на которые делится образованная часть англичан, заслуживает предпочтения, то это тори. По социальным условиям Англии виг сам является слишком заинтересованной стороной, чтобы иметь беспристрастное суждение; промышленность, этот центр английского общества, находится в руках вига и обогащает его; он находит её безупречной и считает её расширение единственной целью всего законодательства, потому что она дала ему богатство и власть. Напротив, тори, чьё могущество и единовластие были подорваны промышленностью, чьи принципы были потрясены ею, ненавидит её и в лучшем случае считает её необходимым злом. Вследствие этого образовалась известная группа тори-филантропов, вожаками которой являются лорд Эшли, Ферранд, Уолтер, Остлер и другие и которая взяла на себя обязанность защищать фабричных рабочих против фабрикантов. Томас Карлейль первоначально также был тори, и к этой партии он всё ещё стоит ближе, чем к вигам. Одно несомненно: виг никогда не мог бы написать книгу, которая была бы хоть наполовину такой человечной, как «Прошлое и настоящее».
Томас Карлейль получил в Германии известность благодаря своим стараниям познакомить англичан с немецкой литературой. В течение многих лет он изучает главным образом социальное
