622
Ф. ЭНГЕЛЬС
особа, которая не управляет, не пользуется большим поклонением, чем в Англии. Английские газеты далеко перещеголяли немецкие в рабской угодливости. Но этот отвратительный культ короля как такового, преклонение перед совершенно выхолощенным, лишённым всякого содержания представлением, — и даже не представлением, а словом «король», — есть завершение монархии, подобно тому как преклонение перед простым словом «бог» есть завершение религии. Слово король есть сущность государства, как слово бог есть сущность религии, хотя оба слова ровно ничего не обозначают. Самое главное в обоих случаях заключается в том, чтобы не зашла речь о самом главном, что скрывается за этими словами, а именно — о человеке.
Перейдём к аристократическому элементу. С ним дело обстоит не намного лучше, чем с короной, по крайней мере в предоставленной ему конституцией сфере. Если насмешки, которыми непрестанно осыпают палату лордов вот уже более ста лет, постепенно настолько внедрились в общественное мнение, что эта ветвь законодательной власти всеми рассматривается как инвалидный дом для отслуживших государственных мужей, что предложение пэрства принимается каждым не совсем ещё утратившим работоспособность членом палаты общин за оскорбление, то легко представить себе, каким уважением пользуется вторая из установленных конституцией государственных властей. В действительности, деятельность лордов в верхней палате свелась к пустой, ничего не значащей формальности и лишь изредка эта деятельность подымается до своего рода энергии косности, как это было во время господства вигов с 1830 г. по 1840 г., но даже и тогда лорды были сильны не сами по себе, а благодаря партии тори, чистейшими представителями которой они являются. Палата лордов, главное преимущество которой, по теории конституции, должно заключаться в том, что она якобы одинаково независима от короны и от народа, в действительности зависит от определённой партии и, стало быть, от состояния народного мнения, а благодаря праву короны назначать пэров зависит и от последней. Но чем бессильнее палата лордов, тем прочнее она укореняется в общественном мнении. Конституционные партии — тори, виги и радикалы — одинаково страшатся отмены этой пустой формальности, и разве лишь радикалы замечают, что лорды как единственная неответственная по конституции власть представляют аномалию и что поэтому следует-де заменить наследственное пэрство выборным. И опять-таки только страх перед людским мнением поддерживает эту пустую форму, а радикалов, требующих для палаты общин чисто демократического базиса, страх этот гонит
