247
ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ
летариата. До этого времени имелось множество мелких землевладельцев, так называемых иоменов, которые вели такую же тихую, лишённую всяких умственных интересов растительную жизнь, как и жившие среди них ткачи-земледельцы. Они обрабатывали свой клочок земли, следуя во всём старым несовершенным способам своих отцов, и противились всякому новшеству с упорством, свойственным людям привычки, не знавшим перемен в течение целого ряда поколений. Среди них было также много мелких арендаторов, но не арендаторов в современном смысле этого слова, а людей, которые в силу договорной наследственной аренды или в силу старинного обычая унаследовали от отцов и дедов свои мелкие участки и сидели на них до этого так же крепко, как если бы эти участки были их собственностью. Теперь, после того как промышленные рабочие отказались от земледелия, освободилось много участков земли, и на них обосновался новый класс крупных арендаторов, снимавших по пятьдесят, сто, двести и больше акров, так называемых tenants-at-will (т. е. арендаторов, которым каждый год могли отказать в аренде), которые сумели повысить доходность земли лучшей обработкой и ведением более крупного хозяйства. Они имели возможность продавать свои продукты дешевле, чем мелкий йомен; последнему ничего больше не оставалось, как продать участок, который не мог уже его прокормить, и либо обзавестись дженни или ткацким станком, либо наняться к крупному арендатору в качестве подёнщика, сельского пролетария. Его прирождённая косность и неспособность преодолеть унаследованную от дедов небрежность в обработке участка не оставляли ему иного выхода, поскольку ему приходилось конкурировать с людьми, обрабатывающими свою землю на более разумных началах и со всеми преимуществами, которые дают крупное хозяйство и затрата капиталов на улучшение почвы.
Однако развитие промышленности на этом не остановилось. Некоторые капиталисты стали устанавливать дженни в больших зданиях и приводить их в движение силой воды; это позволило им сократить число рабочих и продавать свою пряжу дешевле, чем мог это сделать прядильщик-одиночка, приводивший машину в движение просто рукой. Так как в устройство дженни постоянно вносились усовершенствования, машины то и дело оказывались устаревшими, их приходилось переделывать или заменять новыми; и если капиталист, применяя силу воды, мог ещё продержаться даже при устаревших машинах, то для прядильщика-одиночки это со временем стало невозможным. Если тем самым было положено начало фабричной системе,
