209
СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО
Если к критическому разоблачению правовых тайн присовокупить ещё те великие реформы, которые Эжен Сю хочет произвести в отношении судебных исполнителей, то можно будет понять парижскую газету «Satan» 82, на столбцах которой обитатели одного из кварталов города обращаются к этому «великому реформатору-строчкогону» с жалобой на то, что на их улицах ещё нет газового освещения. Г-н Сю отвечает, что он поможет этой беде в шестом томе своего «Вечного жида». Другой квартал жалуется на недостатки начального обучения. Г-н Сю обещает осуществить реформу начального обучения для этого квартала в десятом томе своего «Вечного жида».
4) РАЗОБЛАЧЁННАЯ ТАЙНА «ТОЧКИ ЗРЕНИЯ»
«Рудольф не останавливается на своей возвышенной» (!) «точке зрения… Он не жалеет труда, чтобы по свободному выбору усваивать себе точки зрения справа и слева, наверху и внизу» (Шелига).
Одну из главных тайн критической критики составляет «точка зрения» и суждение с точки зрения точки зрения. Каждый человек, как и каждый духовный продукт, превращается в её глазах в точку зрения.
Нет ничего легче, как проникнуть в тайну точки зрения, если только вы однажды постигли общую тайну критической критики, заключающуюся в том, чтобы заново подогревать старую спекулятивную дребедень.
Пусть, прежде всего, сама критика устами патриарха, г-на Бруно Бауэра, выскажется о своей теории «точки зрения».
«Наука… никогда не имеет дела с данным отдельным индивидуумом или с данной определённой точкой зрения… Она, конечно, не преминет упразднить пределы какой-нибудь точки зрения, если только это заслуживает труда и пределы эти действительно имеют общечеловеческое значение; но она рассматривает их как чистую категорию и определённость самосознания и обращается, ввиду этого, только к тем, кто имеет смелость возвыситься до всеобщности самосознания, т. е. к тем, которые не хотят во что бы то ни стало оставаться в этих самых пределах» («Anekdota», том II, стр. 127).
Тайну этой бауэровской смелости составляет гегелевская «Феноменология». Так как Гегель в «Феноменологии» на место человека ставит самосознание, то самая разнообразная человеческая действительность выступает здесь только как определённая форма самосознания, как определенность самосознания. Но голая определённость самосознания есть «чистая категория», голая «мысль», которую я поэтому могу упразднить в «чистом» мышлении и преодолеть путём чистого мышления. В «Феноменологии» Гегеля оставляются незатронутыми материальные,
