213
ЛЕЙПЦИГСКИЙ СОБОР. — III. СВЯТОЙ МАКС
«Напротив», штирнеровский коммунизм «гласит» (там же):
«Всякая работа должна иметь своей целью удовлетворение «Человека». Поэтому он» («Человек») «и должен стать в ней мастером, т. е. должен уметь выполнять её как нечто целостное».
«Человек» должен стать мастером! — «Человек» остаётся изготовителем булавочных головок, но проникается успокоительным сознанием, что булавочная головка составляет часть булавки и что он умеет изготовить целую булавку. Утомление и отвращение, вызываемое вечно повторяющимся изготовлением булавочных головок, превращаются благодаря этому сознанию в «удовлетворение для Человека». О, Прудон!
Дальнейшее прозрение:
«Так как коммунисты объявляют только свободную деятельность сущностью» (iterum Crispinus*) «человека, то они нуждаются, как все представители будничного образа мысли, в воскресном дне, в некотором подъёме и назидании наряду со своим бездушным трудом».
Помимо подсунутой здесь «сущности человека», несчастный Санчо вынужден превратить «свободную деятельность», — что у коммунистов означает: вытекающее из свободного развития всей совокупности способностей творческое проявление жизни «целостного субъекта» (выражаясь понятным для «Штирнера» способом), — в «бездушный труд», потому именно, что наш берлинец замечает, что речь идёт здесь не о «тяжком труде мысли». С помощью этого простого превращения он и может затем приписать коммунистам «будничный образ мысли». А вместе с мещанскими буднями в коммунизм проникает, конечно, и мещанское воскресенье.
Стр. 163: «Воскресная сторона коммунизма состоит в том, что коммунист видит в Тебе человека, брата».
Коммунист оказывается здесь, таким образом, и «Человеком», и «Рабочим». Это святой Санчо называет (в указанном месте) «двояким назначением, возлагаемым на человека коммунистом — по части материального приобретения и по части приобретения духовного».
Значит, здесь он ввёл обратно в коммунизм даже «приобретение» и бюрократию, благодаря чему, разумеется, коммунизм «достигает своей конечной цели» и перестаёт быть коммунизмом. Впрочем, он не мог поступить иначе, потому что в его «Союзе», который он конструирует в дальнейшем, каждый тоже получает «двоякое назначение» — как человек и как «Единственный». Этот дуализм он предварительно узаконяет тем, что подсовывает его коммунизму, — метод, с которым мы ещё встретимся в его рассуждениях о ленной системе и её использовании.
* — снова Криспин. Ред.
